оглавление

вернуться назад

Не успел я закончить это последнее предложение и поставить точку, как выяснилось, что «вся гареевская рать» — как сам лидер, так и «стоящий с ним (с Гареевым — В. С) в одном ряду» В.А.Анфилов буквально завалили на страницах «НГ» удивленных читателей этого уважаемого издания своими статьями: «Всегда в строю», «Без правил», «Кто пропустил уроки?» и др.
При внимательном рассмотрении указанных работ бросается в глаза, что все они плотно упакованы слабо аргументированными тезисами, имеющими не столько историографические обоснования, сколько идеологические, на уровне ущербного «псевдопатриотизма». В большинстве случаев идет какое-то жонглирование, переписывание под копирку из одной статьи в другую (будь они в «Красной Звезде», «НГ» или других изданиях) одних и тех же однообразных и бездоказательных идеологизированных лозунгов, далеких от фактов и документов войны.
Наиболее показателен, с точки зрения «научного общения с оппонентами», тот «высокий» уровень доказательности во всех этих работах, который использовал авторский коллектив с Гареевым во главе.
Поэтому начнем, как говорили древние римляне, «с самого начала» — ad ovo («с яйца») — с одного основополагающего высказывания М.Гареева: «...Мы, конечно, не можем позволить себе оскорблять оппонентов». Ну, а теперь смотрите, как эти благие пожелания (кстати, обязательные для любого высокообразованного ученого) доктор военных и исторических наук «претворяет в жизнь». Для этого составим эдакий закольцованный перечень «любезных» высказываний Гареева, большинство которых Вы можете найти в каждой его статье с бережным сохранением их смыслового содержания и обязательной откровенно грубой тональности звучания.
Итак, повторим ранее им сказанное (как говорят в народе — «кинщик, крути кино обратно»);
• «ниспровергатели» (Победы — B.C.);
• «не приемлют (вариант — «не устраивает» — В.С.) нашу Победу в Великой Отечественной войне» (одно из наиболее бесстыдных, огульных и бездоказательных обвинений — B.C.);
• «обиженные судьбой амбициозные личности»;
• «исходят из корпоративных и семейных, далеких от науки интересов»;
• «критический подход подменяют домыслами»;
• «мало что дают и ссылки на специалистов Генштаба» (не смешно — B.C.);
• «субъективные суждения»;
• «самонадеянность»;
• «идея защиты Отечества поставлена под сомнение»;
• «некоторые, с позволения сказать, историки занимаются кощунственными упражнениями»;
• «злонамеренные люди (в другом варианте - «историки, политики, писатели и др., чуждые нашей стране люди» — выходит все, кроме Гареева и К° — B.C.);
• «подобные вылазки и фальсификации»;
• «смешали с грязью всю историю ВОВ» (все в общем, без примеров — B.C.);
• «идет оболгание всего того, что было; совершается самая настоящая махновщина в освещении событий войны» (вот «всего того, что было» у Гареева как раз и «не было» — B.C.);
• «клеветнические измышления в адрес Жукова» (на которые Гареев «адресно» предпочитает не отвечать — B.C.);
• «злорадствуют по поводу наших больших потерь» (клевета, ибо необходимое желание «уточнить» потери не есть «злорадство» — B.C.);
• «и сегодня («ниспровергатели»? — B.C.) поддерживают все то, что идет во зло нашей страны»;
• «повторяют или сами распространяют ложь и фальсификацию истории войны» и много-много подобного.
Вот такое получилось кино. После ознакомления с этой развязной лексикой любой здравомыслящий читатель сразу поймет, что искать в ней что-либо объективное и «научно-обоснованное» можно только надев резиновые хирургические перчатки.
Складывается впечатление, что все это плоды какой-то болезненной фантазии, поэтому необходимость комментировать каждый вздорный пункт, естественно, отпадает.
Автору столь «обличительных» выкриков не мешало бы понять, что подобные надуманные и бездоказательные обвинения тех, кто пытается продолжить уточнение реальных (а не вымышленных) наших потерь в войне, как и узнать о ней (войне) правду, будь то фронтовики или любые гражданские лица, являются прямым оскорблением всех их. Поэтому утверждение Гареева, что все это, якобы, вызывает «...гневное возмущение всех (?! — B.C.) участников войны» является откровенной клеветой. И хотя не все, но огромное количество участников войны (да и не только они!) оценивают подобную пропагандистскую кампанию такими словами, которые я лишен возможности в этой статье привести. К тому же, доктору наук давно следует забыть порочную партийную привычку выступать от имени «всех» и «всего» — будь это ветераны или народ нашей страны. Такого права Гарееву никто не давал.
Однако три любопытных положения, изложенных Гареевым, достойны того, чтобы их прокомментировать.
Первое — «задним числом втолковывают Жукову, Рокоссовскому и Коневу как надо было воевать». Насколько мне известно, в опубликованных работах на основе общепринятого порядка производится анализ и уточнение проведенных битв и операций Георгием Константиновичем Жуковым и другими командующими фронтами («не сотвори себе кумира!..»). Это тем более необходимо, так как историки типа Гареева особых усилий для достоверного и объективного изложения некоторых из них, «не шибко удачных» (особенно Ржевско-Вяземская, «Марс», лобовой штурм Зееловских высот и др.), не приложили — основной акцент был сделан на «облохмачивание интегралами» мифов о войне идеологического аппарата партии. Поэтому применение слова «втолковывают» практикой дел не подтверждается.
Второе — «...сплотиться для того, чтобы отстоять Великую Победу». Какое-то словоблудие, так как никакого «сплочения» и «отстаивания» не требуется — Победа она и есть Победа. «Посягать» на нее могут только люди с нездоровой психикой. А вот что нужно сделать, так это вздохнуть поглубже, набраться мужества и сказать о ней (Победе) всю правду, назвав и цену, которую заплатили армия и народ для ее достижения.
Третье — «не секрет, какой подъем боевого настроения и уверенности вызывало только само появление на том или ином фронте таких полководцев как Жуков, Рокоссовский, Черняховский и др.». Ну, чудеса! Здесь Гареев, надеясь, видимо, на то, что все мы не владеем необходимой информацией по этому вопросу, начинает, как принято говорить, «валять Ваньку» — в вопросе «о любви солдатской» ставить Жукова (авось не заметят) через запятую в один ряд с Рокоссовским и Черняховским просто смешно, ибо это все равно, что «конь и трепетная лань» в одной упряжке. Ведь эти военачальники совершенно непохожи друг на друга и по стилю ведения боевых действий и, тем более, по отношению к основному труженику войны — солдату. Непревзойденный мастер «лобовых ударов» Жуков — патологически жестокий и неразборчивый в средствах достижения победы военачальник (развивать эту тему нет никакой необходимости из-за ее очевидности). Что касается Рокоссовского и Черняховского, то они, как известно, подобными «достоинствами» не обладали.
Поэтому Жуков и Рокоссовский, как говорят на юге Украины, это «две большие разницы» и ставить их в один ряд можно только в том случае, если поверить модным нынче рассказам личного шофёра Жукова, который уже охрип, доказывая, каким «добрым» был его хозяин. Ну, а погибшие участники жуковских штурмов, узнай они о гареевской оценке «подъема их боевого настроения», наверняка поломали бы всю райскую мебель (если она там у них есть).
Однако правдивую и объективную оценку «появления» Жукова дал писатель-фронтовик В.П.Астафьев. И хотя Гареев, не имея морального права ставить ему оценки, утверждал, что Виктор Петрович «потерял... жизненные и художественные ориентиры», договорившись к тому же, что в его книгах «нет никакой правды о войне» и др., реальный рассказ непосредственного участника тех событий достоверней гареевских вымыслов и никаких сомнений не вызывает: «.. Как солдат я дважды был под командованием Жукова. Говорят, солдаты ничего не знают. Знают. Когда Конев нас вел, медленней передвигались, но становилась нормальней еда, обутки, одежда, награждения какие-то, человеческое маленькое существование. А Жуков сменил Конева — и в грязь, в непогоду, необутые — в наступление, вперед, вперед. Ни с чем не считался»³⁰⁰.
Что касается последней статьи Гареева «Кто пропустил уроки» (НГ, 01.12.2000), в которой он попытался, в первую очередь, достаточно безосновательно опровергнуть справедливые замечания А.Басова и А.Мерцалова (НВО, №31, 2000) на его (совместно с А.Квашниным) статью «Семь Уроков Великой Отечественной», то о ней можно сказать следующее:
1. Вся вторая половина статьи посвящена критике высказываний о «Семи уроках...» главного редактора газеты «Дуэль» Ю.Мухина (расклад такой: Мухин — за Сталина, но против Жукова, Гареев — за Жукова, но не прочь многие его (Жукова) ошибки и промахи переложить на Сталина).
Комментировать их полемику я не буду (пусть разбираются сами) так как:
а) не являюсь читателем «Дуэли»;
б) о сути спора могу судить только по цитатам Гареева, а он, как известно, в выборе средств «не шибко разборчив», и достоверность его аргументации оставляет желать лучшего;
Однако похоже, что Мухин, не очень четко и достоверно обосновывая свои возражения, в ряде случаев сам себя подставил — «попал под поезд».
2. Вызывают возражения следующие, как всегда «вольные», комментарии Гареева:
(в адрес Басова и Мерцалова) — «... ставят под сомнение вывод Жукова о превосходстве советской военной стратегии и тактики в Великой Отечественной войне». Сомнения оправданы, так как вывод Жукова был бы справедлив только в одном случае — если будет подкреплен реальными итоговыми цифрами потерь войск в войне. Такие данные являются одним из основных показателей достоинства или недостатков военной стратегии и тактики противоборствующих сторон в ходе боевых действий. Но на сегодняшний день достаточно точных данных нет, так как историки только в последние годы получили возможность вплотную заняться этими вопросами и стали медленно (встречая, как мы видим, активное, если не сказать яростное сопротивление Гареева и его сподвижников) «подползать» к итоговым показателям. Что же касается высказывания Жукова (которое Гареев усиленно пытается внедрить в наше сознание), то оно никакой ценности не представляет, ибо (позволю себе напомнить тем, кто об этом забыл) исходил маршал из сталинской итоговой цифры армейских потерь (которая его вполне устраивала) — 7 млн. человек. Нет необходимости доказывать, что эти 7 млн. ничего общего с реальными потерями армии не имеют и по сегодняшним оценкам должны быть увеличены как минимум в 2 раза (кстати, Гареев и себя смело может считать «ниспровергателем», раз посмел увеличить сталинскую цифру почти в 1,3 раза, отстаивая «достоверные» 8,668 млн.).
В связи с этим, утверждение Гареева, что идет «новая волна дискредитации нашей победы», следует отнести к разряду безответственной демагогии.
(о Мерцалове):
• «... ставит под сомнение приведенные нами данные о военных потерях». Сомнения обоснованы (о чем свидетельствуют последние опубликованные материалы), так что комментировать тут нечего;
• «... но разве не стратегия виновата в том, что в плен попали миллионы?» — вопрошают они (Басов и Мерцалов – В.С.)». «Вопрошают» они совершенно справедливо, и вопрос их прост, как мычание. Но Гареев этого понимать не хочет. Голословно утверждая, что все потери учтены в книге «Гриф секретности снят» (выше мы убедились, что это далеко не так), он вдруг начинает отвечать на вопросы, которые ему никто не задавал — «...никакие ошибки в стратегии не могут оправдать (? — B.C.) уничтожение фашистами трех миллионов (и здесь неточно — B.C.) наших военнопленных». Это отработанный гареевский прием с подменой предмета спора: ему — «зеленое», он в ответ — «круглое», или (привычнее) — «ему про Фому, а он — про Ерёму». Итак, очевидную связь стратегии (особенно в начальной период войны) с количеством наших пленных Гареев «обошел стороной», придумав вместо этого претензии о, якобы, попытках «оправдать» и «смягчить немецкие преступления». Но этим никто не занимается (опять передергивание!), тем более, что оценка фашистских зверств произведена окончательно на Нюрнбергском процессе. Остается только сожалеть, что сторонники, скорее всего, гареевских взглядов не дали возможности опубликовать полной стенограммы процесса в нашей стране. А там было много интересного...
(Басову и Мерцалову): — «Конечно, потери были тяжелыми, хотя и не такими (дальше идет типичный гареевский сленг — B.C.), как их изображают злонамеренные люди, и все мы скорбим по этому поводу. Но это же не значит, что надо говорить только о потерях и жертвах и отрицать (?! — B.C.) нашу несомненную победу». Прием «фирменный» (как пиво, которое пили в известной кинокартине Смоктуновский и Ефремов) — «Вы мне о потерях, я Вам — отрицаете нашу победу. Ну как?!». И не понимает Гареев, что потери в войне — это как живой оголенный нерв. Пока народ (а это — родственники миллионов погибших!) не узнает всей правды (какие бы ярлыки не приколачивали на ученых-поисковиков Гареев и его «творческий» коллектив), он не успокоится. Тем более, что все страны-участницы Второй мировой войны, как уже отмечалось, свои потери давным-давно опубликовали с максимально возможной достоверностью. Мы же первые, конечно, приблизительные данные (что видно из многочисленных уточнений по состоянию на сегодняшний день) соизволили опубликовать только спустя, без малого, сорок лет (!) после окончания войны.
• (об «одном из послевоенных военачальников»): он «заявил, что во время войны мы, не считаясь с потерями, стремились брать Киев, Берлин и другие города к юбилеям». Да тут и обсуждать нечего, так как эту прописную истину (аксиому!) знает теперь каждый школьник. Увлекшись необоснованным отрицанием всего того, что говорят его оппоненты, Гареев в этой суете не заметил, что его «опровергающий пример» ничего не опровергает, а, наоборот, подтверждает сказанное «послевоенным военачальником».
Гареев — «... Когда Жуков доложил Сталину о том, что в ближайшие дни овладеть Берлином не удастся (видимо, имелись ввиду «апрельские Ленинские дни» — B.C.), так как нужна перегруппировка сил, Сталин ему ответил: «Ну, ничего, впереди Первомай, это и так большой праздник (выделено мной — B.C.)... А что касается того, возьмем ли мы Берлин 2 или 3 мая, то не имеет большого значения... надо жалеть людей («пожалел волк...» — В.С.). Очевидно, что разговор идет только о Празднике («Первомай»!), причем «жалеющий людей» Сталин дает Жукову допуск на раскачку и завершение операции всего один день (!) — «2 или 3 мая». А если бы это не имело «большого значения», то мог, например, исходя из реальной оперативной обстановки, сказать — «2 или 10 мая». Но не сказал, так как надо было уложиться именно в праздничные дни! Поэтому Жуков, как мы теперь знаем, многие свои приказы с 16 апреля 1945 года при лобовом штурме Зееловского оборонительного рубежа и Берлина (в том числе и танковыми армиями!) снабжал обязательной припиской — «любой ценой!». Так что тут, как любил говорить мой бывший шеф, Гареев «понес ошибку».
Гареев — «Газета «Известия» (12.06.2000) сообщила, что в Прохоровском сражении в 1943 году германские войска потеряли, будто бы, всего 5 танков, а наши — 334. Автор даже не пытается объяснить, почему после этого сражения немцы отступили..». По поводу этой претензии к «Известиям» можно сказать следующее:
• 12 июня такой статьи в «Известиях» не было, так как опубликована она была в фрагментарной рубрике «Вспомним» ровно через месяц — 12 июля.
• От автора статьи Гареев требует невозможного — объяснить читателям, почему после этого сражения «немцы отступили». Все дело в том, что совсем не контратаки 5 гв. ТА в районе Прохоровки привели к остановке наступления немецких войск. Тем более, что непосредственно под Прохоровкой командарм Ротмистров крайне неудачно провел ряд контратак против 2-го танкового корпуса СС Пауля Хауссера (сражение проиграно), по оценке самого Ротмистрова, как уже отмечалось, к концу боев в строю без повреждений осталось всего 100 танков.
• Значительно меньшие потери 2 ТК СС объясняются, прежде всего, неудачным (если не сказать больше) руководством ходом боевых действий как комфронтом Ватутиным, так и командармом Ротмистровым. Сам Гареев и его коллеги своевременно не рассказали нашему народу, что же в действительности произошло на полях сражений в районе Прохоровки (не хотели!). Из-за этой «неясности», вместо памятника одному из основных организаторов победы на Курской дуге К.К.Рокоссовскому на Прохоровском поле появился очередной парадный монумент Жукова. Чтобы разобраться в этом «тумане», приходится заглядывать в достаточно независимый источник — книгу Д.Глэнца «Когда титаны сталкиваются: как Красная Армия остановила Гитлера» (1995 год). Читаем и удивляемся: «... 18-й и 29-й танковые корпуса 5-й гв. [танковой] армии провели самоубийственную атаку (выделено мной — B.C.) через совершенно открытое поле, чтобы сблизиться с противником...». (Более точные данные потерь 2-го ТК СС и 5-й гв. ТА приведены в поздней работе (1999 года) Д.Глэнца (совместно с Д.Хаусом) «Курская битва». За основу взяты цифры авторитетного немецкого историка К.-Ф.Фризера, которые он опубликовал по данным германских и российских архивов в 1996 году на научной конференции в Ингольштадте).
• Удручающие потери 5-й гв. ТА объясняются еще и тем, что отражающий контратаки наших танков (и наступающий) 2-й ТК СС имел в своем составе новые танки «Тигр» (42 ед.) с мощнейшей 88-мм пушкой (легко пробивающей даже на значительных расстояниях наши Т-34 с более слабой броней и 76-мм пушкой), а также танки T-IV (352 ед.) с новой длинноствольной 75-мм пушкой, обеспечивающей высокую начальную скорость снаряда. Эффективность стрельбы из этих пушек (88 и 75-мм) была существенно повышена за счет использования новых бинокулярных прицелов, причем выстрел производился нажатием (ударом) лбом спусковой прицельной планки.
Следует добавить, что даже в тех случаях, когда крупнокалиберные снаряды (75, 88-мм и др.) при попадании в корпус (башню) танка его не пробивали, «заброневое действие» в таких случаях имело тяжелейшие последствия для экипажа, так как плохо приваренные бонки, крепеж, кронштейны, различные приборы и детали буквально «выстреливали» в экипаж.
Упомянутый мною полковник Сергей Михайлович Павлов рассказывал, что в ходе сталинградских боев летом 1942 года (133-я ОТТБр) в KB командира соседней танковой роты Зотова попал такой снаряд. Не пробив башню, он срикошетировал. Танк остановился, и радиосвязь с ним прекратилась. При осмотре машины оказалось, что от мощного динамического удара командир роты был убит сорванным кронштейном крепления прибора танко-переговорного устройства (ТПУ).
Аналогичный эпизод произошел с моим коллегой по работе полковником Константином Антоновичем Юшмановым. Дело было на Ленинградском фронте зимой 1943 года. После обстрела роты тяжелых танков KB (из состава 124 ОТБр) немецкими реактивными минометами, зампотех роты (а им и был Юшманов) возглавил рейд одного KB с целью обнаружить и уничтожить эту батарею. Однако найти огневую позицию минометов Юшманову не удалось, так как танк был неожиданно обстрелян немецкой самоходкой. Тяжелый снаряд хотя и не пробил башню, однако, последствия заброневого действия от попадания в маску пушки были тяжелыми. Находящийся на месте командира танка Юшманов был контужен — потерял слух (надолго) на одно ухо, сильная головная боль прошла только на 10-й день. Хуже обстояло дело с заряжающим, получившим тяжелейшую травму -при попадании снаряда влетели внутрь танка все четыре 36-мм крепежных болта скобы маски пушки. Один из них ранил его в плечо. От мощного удара заряжающий потерял сознание, речь, и его пришлось срочно госпитализировать. Вместе с тем очевидно, что воздействие на немецкие экипажи танков при попадании наших тяжелых снарядов САУ и танков второго поколения (после 1942 года) было аналогичным.
Приблизительно такие же потери от 88-мм орудий были и у союзников. Например, 11 апреля 1945 года 13-я американская бронетанковая дивизия в ходе боя восточнее Кельна против 3-й парашютной дивизии немцев потеряла 30 танков и др.
Всего же с нашей стороны в ходе Курской битвы сражались с врагом все 5 танковых армий, все 23 танковых корпуса и 6 механизированных из 13 имевшихся в Красной Армии. Потери (по нашим данным) составили порядка 6000 танков и САУ.
А ведь Курская битва могла развиваться и по другому, более благоприятному и выгодному для нас сценарию, и мы не понесли бы столь оглушительные потери, размеры которых пытаемся преуменьшить и до сих пор. Для этого надо было принять предложение Ватутина начать битву весной, тем более что сил и средств для этого было вполне достаточно (превосходство по основным видам вооружения в 2-3 раза). Однако приняли вариант других военачальников (в том числе и Жукова) — дождаться лета, перейдя к «преднамеренной обороне в условиях значительного превосходства в силах», считая это (по сей день!) «наиболее рациональным видом стратегических действий». Вместе с тем, это «оперативное озарение» и мифическая «рациональность» для войск обернулась, как мы теперь знаем, трагическими последствиями. Именно за эти 2-3 месяца Гитлер сумел, неожиданно для нашего командования, сосредоточить в районе Курска новые танки и САУ «Тигр», «Пантера», «Фердинанд», которые сыграли основную роль в широкомасштабных танковых сражениях с мало радостными для нас результатами.
В случае же принятия предложения Ватутина, ход боевых действий носил бы совсем другой характер, преимущество танка Т-34 (и KB) на поле боя было бы подавляющим, а отсюда — совсем другой масштаб потерь (только после Курской битвы мы перешли на выпуск танков Т-34 с 85-мм пушкой (март'1944 г.) и САУ-100, 122, 152-мм).
• Так что прекращение наступательных действий немецких войск в ходе оборонительного (для нас) этапа Курской битвы связано, отнюдь, не с «удачными» боями 5-й гв. ТА у Прохоровки (как утверждает Гареев), а с изменением всей стратегической обстановки как на северном, так и на южном выступе Курской дуги, а также (возможно, это и есть одна из главных причин) вторжением 10 июля 1943 года союзников на Сицилию. В связи с этим Гитлер 13 июля в ставке объявил о прекращении операции и отправке части войск на юг Италии (танковый корпус СС, авиация и др.).
• И последнее. Гареев пытается опровергнуть утверждение Басова и Мерцалова, что «СССР вступил в войну, не имея ни одного союзника». Считая, что «конечный результат (? — B.C.) привел нас к созданию мощной антигитлеровской коалиции», Гареев опять надеется на неосведомленность читателей о прошедших событиях в 30-40-е годы. Между тем, этот «конечный» результат произошел, по сути, не благодаря, а вопреки действиям Сталина. А пока мы ждали «конечного» результата (из-за преступно-ошибочного выбора Вождем в союзники Гитлера), наша страна потеряла многие миллионы жизней своих сограждан. В «обоснованиях» Гареева об этом, естественно, ни слова. А если бы Сталин правильно выбрал в союзники Англию и США, то история XX века выглядела бы совсем иначе, и нам не пришлось бы напоминать Гарееву о трагичной цене «конечного результата».
Завершая это вынужденное, но необходимое отступление, хотелось бы пожелать М.Гарееву обратить свою неуемную энергию к работе с подлинными архивными документами ВОВ и не втягивать ветеранов войны в идеологические игрища и партийные склоки, рассылая в различные инстанции подметные письма на своих оппонентов. Тем более, что в вопросах освещения истории прошедшей войны дел непочатый край, как говорят, «еще конь не валялся». Но пора вернуться к основной теме статьи.
Раздел о причинах наших неоправданно больших потерь на полях сражений я закончу высказыванием известного писателя-фронтовика В.П.Астафьева. Дело в том, что наши «генералы-историки» очень не любят откровения представителей, как они их называют, «окопной правды». Считая из года в год при рассмотрении отдельных операций сколько было рубежей обороны (у нас или у противника), сколько было стволов на километр фронта и т. п., эти историки или не называют потери вообще, или определяют их заниженные значения более чем произвольно, не говоря уже о традиционном отсутствии достоверного и объективного сопоставления наших потерь с потерями противника. А что получается непосредственно на поле боя, весь бедлам и несогласованность действия командования, видно только из «окопа», а не из генеральских кабинетов.
С нашим же фронтовиком-писателем, особенно после того, как на страницах Независимой газеты³⁰¹ он очень метко подметил, что «генералы сорили солдатами как песком», а замглавковерх Жуков, любимец Сталина — «браконьер русского народа!», время от времени схватывается народная газета «Советская Россия», которая не всегда некритически оценивает деятельность Сталина на посту Главнокомандующего. Вот и недавно она упрекнула фронтовика в «неблагодарности» за предоставленные «блага» былого прошлого, за что получила достойную отповедь: «...Ничего удивительного в том нет, что мы жили с вами в разных странах, я еще и воевал в другой армии, очень далекой от той героически-хвастливой, всех и все побеждающей, правда, при соотношении потерь 1:10, ну да кому это интересно знать...»³⁰².
Таким образом, если все вышесказанное перевести, как у нас говорят, «на язык родных осин», то основные причины чудовищных промахов (прежде всего Сталина), которые привели к многомиллионным потерям личного состава Армии и гражданского населения страны («За Россию заплатили Россией»), представляются следующими:
1. Уничтожение Сталиным десятков тысяч лучших и опытных представителей комсостава Армии (из числа десятков миллионов погубленных сограждан) явилось одной из главных причин (если не самой главной) сокрушительного поражения Красной Армии в первые годы войны.
2. Грубейшая ошибка Сталина в выборе союзника (Германия вместо Англии) и заключение пакта Молотов — Риббентроп, развязали руки Гитлеру для последующих авантюрных действиях в Западной Европе и против Советского Союза.
3. Неверное ориентирование Сталина в сложных дипломатических ситуациях предвоенного периода. Сказался схематизм его понимания внешнего мира и отсутствие реального представления о положении дел в нем (судил о котором, не покидая ни разу пределы страны, не хватало стратегического и оперативного предвидения и др.). Оценку делал по той информации, которую желал получать.
4. Вождь не разобрался в поступавшей в огромном количестве развединформации о предстоящем нападении Германии. Вывод сделал «с точностью до наоборот».
5. Игру «в дружбу» с фашистской Германией Сталин проиграл по всем статьям, т. к. его («мудрейшего из мудрейших») Гитлер довольно элементарно обманул и успел первым нанести удар.
6. Проявив преступное пренебрежение, недальновидность и неспособность правильно оценить военную и политическую ситуацию, Сталин воспрепятствовал своевременному приведению войск в боевую готовность для отражения всем (!) очевидной агрессии.
7. «Сталинское промедление» подставило армию под неожиданный и сокрушительный удар, что привело к неисчислимым потерям личного состава и техники.
Таким образом, за действия «выдающегося государственного деятеля» (по Анфилову), способного «аналитическим умом вычленить самое главное» (по Резуну-Суворову) народ заплатил десятками миллионов своих жизней.
Вот так выглядит на сегодняшний день ситуация с осмыслением происшедшего и определением безвозвратных потерь армии.
Осознать все это не так-то просто, учитывая реальный раскол общества (кому-то симпатичен Сталин и др.). «Говорить «я люблю Сталина, я люблю Грозного» — людей, добивших собственное население, как моржей на льду, могут только у нас» ( «Известия» 19.01.2001). Поэтому оно еще не вышло полностью из маргинального состояния — для этого, как говорят ученые, требуется как минимум несколько поколений людей «с высшим образованием в одной семье». И хотя в большинстве своем коммунистическая идеология снивелировалась, но осталась советскость, выдавить которую из себя еще мало кому удалось. Не следует забывать, что: «...В самые мрачные годы в стране было 11 миллионов стукачей. Жителей в стране — 170 миллионов, это около 50 миллионов семей. То есть каждые четыре-пять семей — осведомитель... Добавьте сюда добровольцев, стучавших от избытка чувств к Родине или зависти к соседу. Между прочим, на каждого арестованного приходилось в среднем по два добровольных доноса» («Известия», 02.02.2001).
В заключение следует отметить, что авторы статьи «Потери в войне следует уточнять» справедливо определили: «Уровень людских потерь, как никакой другой показатель, свидетельствует о качественном состоянии воюющих армий, обученности их личного состава, мастерстве военачальников и полководцев».
Очевидно, что все вышесказанное подтверждает положения известного постулата: чем выше уровень полководческого мастерства, тем меньше потерь, и, наоборот, — чем больше потери, тем уровень этого мастерства ниже.
Сегодня же на вопрос: «Так знаем ли мы достаточно точно число безвозвратных потерь в Великой Отечественной войне?» ответ один: «Нет, к стыду своему, пока не знаем». И все же, скорбя о погибших наших воинах, в знак памяти их выдающегося подвига, истинные цифры потерь в Великой Отечественной должны быть названы. Поэтому завершаю свой краткий обзор состояния работ по обсчету безвозвратных потерь проверенной классической фразой: «Тема эта еще ждет своих исследователей...».

читать дальше