|
Будет опубликовано в ВИА № 10 (94)
авторская редакция
Новые мифы о Великой Отечественной. Дата изготовления
– 2006 год.
Итак, в ВИА № 9 (93)
я успел документально опровергнуть только половину тех
фальсификаций и неточностей, которые Исаев не постеснялся
включить в свою книгу «Георгий Жуков. Последний довод
короля».
К сожалению, во второй половине этого «научного труда»
количество бездоказательных выводов, надуманных и необоснованных
оценок не только не уменьшилось, но, к сожалению, значительно
возросло. Уверен, что читателей заинтересуют те «находки»,
которые Исаев приберег для нас, непросвещенных, напоследок.
Поэтому продолжим уточнять, где Правда с большой буквы,
а где с маленькой.
- с. 256 – о боях за Юхнов. Все доводы
Исаева о действиях 1 гв. КК Белова и 50-й А даны с применением
морского термина «коордонат» и не представляются убедительными,
так как момент концентрированного удара по Юхнову Жуковым
был упущен. Вместо этого Западный фронт пытался решить
несколько задач одновременно. Так обоснованно появилась
в адрес Жукова генштабовская формулировка - «действия
растопыренными пальцами». Вот выводы «Западного направления
оперативного управления Генштаба КА» (а не одинокого «полковника
Васильченко», который возглавлял группу операторов). Цитирую:
«… Общие выводы… п.2 Если бы Западный фронт в начале всем
своим левым крылом (33, 43, 49, 50 армии и группы Белова)
обрушился на юхновскую группировку, окружил бы ее и уничтожил,
что по условиям обстановки представлялась полная возможность,
а затем… Но вместо этого Западный фронт погнался преждевременно
за большими целями, хотел одновременно разгромить Гжатско-Вяземскую,
Юхновскую, Спасс-Деменскую, Мятлевскую группировки противника,
не имея для этого достаточных сил и средств. Действия
Западного фронта уподобились действиями растопыренными
пальцами» .
Сформулировано предельно ясно и убедительно. В связи с
этим совершенно бездоказательно утверждение Исаева (с.
296), что «… действия Запфронта в январе-марте 1942 г.
обозначены печатью осторожности, которую недальновидные
люди (бедные Генштаб и Шапошников – В.С.) могут назвать
действиями «растопыренными пальцами».
Однако эта жуковская манера (в основном, из-за отсутствия
необходимого военного образования) «размазывать действия
по всему фронту» уже где-то упоминалась. Вспомнил! В неопубликованной
Исаевым директиве Ставки ВГК от 13.9.41 о недостатках
при проведении Жуковым Ельнинской операции четко сформулировано:
«…отсутствие в армиях необходимых для удара группировок
и стремление наступать на всем фронте…». В данном случае
на «полковника Васильченко» уже не свалишь, так как четко
просматривается «жуковская система». К тому же подписал
учитель – Шапошников. Комментировать тут нечего, ибо даже
привлечением «коордоната» ничего изменить не может.
- с. 281-282 – Жуковские приказы «о недопустимом отношении
к сбережению личного состава…», «тех, кто обвиняет Г.К.
Жукова в целом в презрении к солдатским жизням, просто
лентяи, не желающие ознакомиться с типовым набором документов
Западного фронта». От имени «лентяев» могу сообщить уважаемым
читателям следующее. Есть ли в делах Запфронта приказы
о сбережении личного состава? Отвечаю – да, есть, даже
больше, чем их насчитал Исаев. Однако на вопрос – а пользуется
ли положениями и требования этих приказов сам Жуков, проводя
боевые операции, ответ однозначный – нет, не пользуется,
так как официальные цифры безвозвратных (или суточных)
потерь у Жукова всегда больше, чем у любого его партнера
по совместной операции (об этом ниже). Поэтому складывается
впечатление, что приказы эти писал не Жуков, а его замы,
начштаба или члены Военного Совета, то есть для проформы
– вот какой комфронта заботливый (прямо по-ленински: «по
форме правильно, по существу – издевательство»).
Примеров наплевательского отношения Жукова к судьбе подчиненного
личного состава более чем достаточно. Например: его приказ
командарму В. И. Кузнецову, чтобы командиры бригад возглавили
на головных танках свои бригады и повели их в атаку на
Берлин.
Когда я публиковал эти данные в ВИА №10, 2000 г., думал:
ну, эйфория от близкой победы, что-то ударило в голову…
Но вот появляются новые данные о боях у Ельни, и с изумлением
узнаю, что эти дикие, не имеющие ничего общего с теорией
ведения боевых действий замашки прочно засели в голове
Жукова еще с 1941 г. Вот один из первых приказов Жукова
командарму-24 при вступлении в командование Резервным
фронтом. Читаю и глазам своим не верю: «…2. Ввиду выявившейся
слабости комрот и комбатов, ударные роты и батальоны вести
в атаку лично командирам и комиссарам дивизий, полков
и особо отобранным лицам старшего и высшего комсостава
и комиссарам…» . Но это были только цветочки. А вот и
ягодки (в дни последнего, августовского, наступления на
Ельню): «… Требую от командиров и комиссаров всех степеней
быть в первых рядах наступающих частей и своим личным
примером продвигать части вперед…» .
Поэтому справедливо замечание, что «такие жесткие требования
приводили лишь к росту потерь среди старшего командного
состава (и не только старшего), которого и так не хватало…
Совсем неслучайно в 1942 году были внесены изменения в
боевой устав, где было четко зафиксировано место командира
в бою – там, откуда ему удобнее руководить боем» . И вот
эти, неподдающиеся объяснению жуковские действия, граничащие
с преступлением, Исаев преподносит нам, как «способ сбережения
солдатских жизней» («Пожалел волк кобылу…»).
- с. 299. «28 января 1941 г. Г.К. Жуков написал на командующего
33-й армией весьма нелестную характеристику (в том числе
«... Должности командующего армии не вполне соответствует…»)».
Весь этот позорный пасквиль, как для автора (Жуков), так
и для Исаева, не постеснявшегося подобный бред взять за
основу своих оправданий Жукова, я разбирать не буду, так
как в нем все, от первого до последнего слова – бесстыдная
ложь. Жуковым сделана жалкая и неубедительная попытка
«подстраховаться» на случай неудачи Ржевско-Вяземской
операции. Но при провале всей операции (потери – 777 тыс.
человек, погиб Ефремов), должного наказания Жуков не понес
– Сталин своего любимца по методам действия пожалел. Отыгрались
на Голушкевиче (штаб ЗФ). Поэтому в «Воспоминаниях» об
этой фальшивке – ни слова, да и подписать эту халтуру
автор постеснялся дать члену Военного Совета Булганину.
- с. 302. «… Генерал М.Г. Ефремов… был слишком интеллигентен
для жесткой и бескомпромиссной войны ХХ столетия». Что
можно сказать? Это наглая клевета на талантливого полководца,
загубленного слишком неинтеллигентным военачальником,
каким был Жуков (Конев – Сталину: «Да, Жуков человек тяжелый,
грубый, плохо воспитанный. С ним не только работать, но
и общаться тяжело» ). К сожалению, Исаев слишком примитивно
истолковал понятие «бескомпромиссной войны ХХ-го столетия».
В противовес «палочным, вседозволенным» жуковским методам
ведения боевых действия в условиях полнейшего беззакония
есть и другие, прямо противоположные. Например, о лучшем
нашем комфронта Рокоссовском его подчиненный, известный
генерал Батов («В походах и боях» М. 1972) вспоминал,
что «он в самых сложных условиях не только умел оценить
полезную инициативу подчиненных, но и вызывал ее своей
неутомимой энергией, требовательным и человечным отношением
с людьми. К этому нужно прибавить личное обаяние человека
широких военных познаний и большой души». Сам же Рокоссовский
считал, что «человеку в бою нет ничего дороже сознания,
что ему доверяют, в его силы верят, на него надеются»
(«Солдатский долг», М. 1969). Поэтому стыдно за Исаева,
напридумывавшего гору небылиц о всеми уважаемом командарме.
Не мешало бы ему знать, что говорил Маршал Василевский
о Михаиле Григорьевиче Ефремове: «При одном только упоминании
этого имени нужно снимать шапку». Глядя же на приведенную
гламурно-самодовольную фотографию Исаева в белой маечке
(или водолазке), можно предположить, что шапку он вообще
не носит, или, что хуже, ее не на что надевать…
- с.307. «… Г.К. Жуков пощадил память погибшего военачальника…
Ефремов решил лично встать во главе ударной группы армии…».
Это пример не «пощады», а 100%-й лжи Жукова и помогавшей
ему литкоманды во главе с Светлишиным. В данном случае
предпринята попытка оправдать ошибочные решения комфронта
загнать обессиленную 33-ю А (ее основную часть – ударную
группу (УГ)) на верную гибель под Вязьму (что в конце-концов
и получилось). Ефремов, в отличие от Жукова («я не считал
нужным смотреть, что справа и слева…»!), ситуацию оценил
верно и намеревался в первую очередь обеспечить фланги
коммуникационной линией снабжения УГ боеприпасами и продовольствием
в условиях, когда Жуков ничего не сделал для удержания
флангов коридора Ивановское-Захарово. Кроме того в тылу
33 А 222 и 110 СД вели напряженные бои в районах Водицкое,
Шанский завод, Зубово и Агафино (см. схему на с. 275 ВИА
№3, 1998 г.). Исаев не приводит сопровождающих эту авантюру
приказов, наверняка теперь вошедших в анналы наиболее
курьезных эпизодов военных действий мировой истории.
«Беру карандаш» (как советует Исаев) и восполняю пробел
(читателей прошу не падать): «… продовольствие искать
на месте, подавать его не будем… искать снаряды тоже на
месте» . Фантастика! А если бы Исаев (опять забыл?) привел
ответ Ефремова (шифровку), то столь подробно и глупо комментировать
этот позорный эпизод не стал. Цитирую: «Находясь под Вязьмой
по вашему приказу, я тыл никак не мог прикрыть. Терпеть
не могу, когда свою вину сваливают на других. Эта система
приносит огромный вред» . Хороший ответ, по делу.
- с. 308, 309. «9 гв. стрелковая дивизия (Белобородова
- В.С.) в боях под Вязьмой не участвовала. Она была подмята
(? – В.С.) под себя командующим 43-й армией». Исаеву надо
было бы поберечь остатки авторитета своего кумира, ибо
историю с «задействованием» 9-й гв. СД иначе, как глупой
и непродуманной, назвать нельзя. Судите сами. В начале
дивизия загоняется в гиблый мешок к Ефремову, дойдя до
Замыцкое. Потом Жуков вдруг ее отзывает и переподчиняет
43-й А. Начинается обратный марш. Замыкающие армейский
коридор снабжения 33 А части 20-й ТД немцев в районе Лущихино
отрезают (как хвост саламандре) аръергард 9-й гв. СД,
который вынужден включиться в лущихинскую оборонительную
группировку. Попытки оставшихся частей 9-й гв. СД (3 полка)
прорвать оборону немецких частей, замкнувших коридор (20
ТД и 4 ПСС), успеха не имели. Что касается «подмятия»
под себя командующим 43-й армии 9-й гв. СД, то уже на
следующей же странице Исаев опроверг свои домыслы, справедливо
указав, что 9 гв. СД была передана (2.2 – В.С.) на основании
распоряжения штаба фронта (а это приказ Жукова!) из 33-й
А в 43-ю. Поэтому непонятно – кто же кого подминал и зачем
надо было эту полнокровную дивизию мотать туда-сюда без
какой-либо пользы? Ответ знает только Исаев.
- с. 317-354: операции Сталинградская и 2-я Ржевско-Сычевская
(«Марс»). Говорить о летне-осеннем (1942 г.) периоде деятельности
Жукова в районе Сталинграда довольно сложно: где-то был
налетами, вроде, принимал какие-то решения, не имеющие
сколь-либо определяющего значения. Попутно расстреливал
без суда и следствия (видимо, восполняя запланированные
показатели по объявленной программе «сбережение солдатских
жизней»), в т.ч. 4-х летчиков из авиаполка В. Зайцева
.
Важнее другое – провал (катастрофа!) операции «Марс»,
которую он, имея войск в 1,5-2 раза больше (по танкам
– в 2,4), чем под Сталинградом в начале операции, с треском
проиграл. И попытка Исаева переложить всю жуковскую вину
на Конева и Пуркаева несостоятельна, ибо инициатором проведения
операции был Жуков. Он же и курировал (руководил) боевыми
действиями весь период его пребывания на Калининском и
Западном фронтах (25.11 – 20.12), что подтверждается официальными
данными: с 19.11 по 29.11, потом 3 дня в Ставке (с 6 по
8.12) и с 9.12 до 25.12. Понеся огромные потери (данные
рознятся): 300-400 тыс. личного состава, 1400 - 1700 танков
(из 3300) и др., «к середине декабря операция «Марс»,
превратившись в кровавую бойню, окончательно выдохлась».
В анонсе к книге Исаева сказано: «Жукову удалось поправить
дело». Что же на самом деле «удалось поправить» при таком
разгроме, осталось тайной за семью печатями. Ясно одно
– грамотно наступать Георгий Константинович так и не научился.
Но коль скоро Исаев затеял разговор о повсеместном участии
Жукова в большинстве операций, лучше всего оценить низкую
достоверность его доводов, если еще раз ознакомиться с
редко публикуемым приказом Министра Вооруженных Сил Союза
ССР от 9.6.46 №009 (проект представили Сталину 8.6.46
(№147704) Булганин и Василевский). Высший Военный Совет
на своем заседании 1-го июня отметил, что «…Маршал Жуков,
утеряв скромность и будучи увлечен чувством личной амбиции,
приписывает при этом себе в разговорах разработку и проведение
всех основных операций ВОВ, включая и те операции, к которым
не имел никакого отношения… Было установлено далее, что
к плану ликвидации сталинградской группы войск и к проведению
этого плана, который приписывает себе Маршал Жуков, он
не имел отношения: как известно, план ликвидации немецких
войск был выработан и сама ликвидация была начата зимой
1942 г., когда Маршал Жуков находился на другом фронте,
вдали от Сталинграда (операция «Марс» - В.С.)… Было установлено
далее, что ликвидация корсунь-шевченковской группировки…
была спланирована и проведена не Маршалом Жуковым, как
он заявлял об этом, а Маршалом Коневым… Было, наконец,
установлено, что, признавая заслуги Маршала Жукова при
взятии Берлина, нельзя отрицать, как это делает Маршал
Жуков, что без удара с юга войск Маршала Конева и удара
с севера войск Маршала Рокоссовского, Берлин не был бы
окружен и взят в тот срок, в какой он был взят. Под конец
Маршал Жуков заявил на заседании Высшего Военного Совета,
что он действительно допустил серьезные ошибки, что у
него появилось зазнайство (выделено мной – В.С.)» . Приказ
подписал Сталин. Жуков был назначен Командующим войсками
Одесского военного округа.
- с.379. Истощив к 379 странице запас своих «опровержений»
(во всяком случае ко мне), Исаев вынужден был, не заботясь
о своем авторитете, перейти на «мелочевку». Ему, например,
не понравилось, что в подзаголовке «Суровая Правда войны»
слово «Правда» написано с заглавной буквы (дескать, не
по правилам). Ответ прост, как банан - автор имеет право
по своему усмотрению производить подобные действия, выделяя
отдельные слова. Между тем читатель вправе задать вопрос:
в чем же отличие моей «Правды» от «правды» творцов мифов
советского периода Гареева, Анфилова, Куманева, Невзорова
и новой их поросли – Пыхалова, Исаева и др.? А отличие
состоит в том, что в ней, отдавая, прежде всего, должное
памяти погибших наших воинов, изложены только те факты,
которые подтверждены архивными документами. Поэтому ни
Гареев, ни Исаев и Ко, фактически, ничего в моих работах
опровергнуть не смогли. А их попытки вместо доказательств
«заболтать» не столь историографическими примерами, сколь
литературным пустозвонством (рассчитанным, в основном,
на упомянутых ранее «бальзаковцев»), ни на меня, ни на
здравомыслящих читателей ВИА и моей книги, никакого впечатления,
естественно, произвести не могут.
Поэтому уже без разбору, не заботясь о своем «научном
имидже», вся эта «научная» публика, отбросив в сторону
рассмотрение важнейших событий прошедшей войны, в которых
не преуспела, начинает заниматься «дешевкой» - один упорно
величает меня не «полковник в отставке» (так принято),
а «отставной полковник» (Пыхалов). Другой, более грамотный
(Исаев), вдруг демонстративно не замечает на титульном
листе основного издателя ООО «Полководцы Отечества» и
демонстративно проставляет вместо него вспомогательного.
К тому же Исаев додумался даже оспаривать архивную сноску
– почему доклад 1-й гв. ТА я комментировал со ссылкой
на архив 1-го БФ. Да потому, что этот документ был в фондах
как 1-й гв. ТА, так и 1-го БФ. Кошке ясно…
Отличие же исаевской «правды» с маленькой буквы состоит
в том, что он (Исаев) позволил себе придумывать боевые
эпизоды (а это называется ложью или, точнее, враньем).
Он старался не приводить документы, опровергающие его
доводы о деятельности Жукова, поэтому додумался вопреки
всем опубликованным документам утверждать, что самый безжалостный,
патологически жестокий Жуков, оказывается, «берег солдатские
жизни». И все это (в мой адрес) оформляется в развязном,
«гареевском» стиле – «попадает в молоко» или «в небо»,
предлагает «взять в руки карандаш» и посчитать то, что
хочется только ему. В общем, подобной шелухи хватает.
И еще одно существенное отличие – Исаев все свои литературно-исторические
фантазии, откровенную ложь и вольные дезинформирующие
импровизации, распространил тиражом в 4000 экземпляров.
И, надо полагать, получить авторскую долю, ибо для вновь
возрождающихся и поднимающих голову сторонников «новосталинизма»
подобная халтура более, чем желательна. Моя же Правда
издана тиражом всего в 600 экземпляром за деньги моей
семьи при отсутствии какого-либо авторского вознаграждения.
Издавать большим тиражом за счет издательств эту Правду
пока почти невозможно – многим (в т.ч. «бальзаковцам»
и творцам советских мифов) она колет глаза. Но время этой
правды еще придет и «браконьер русского народа» (Астафьев
о Жукове) наверняка дождется справедливого суда истории.
Подождем…
Вообще-то я заочную встречу, видимо, с Исаевым однажды
имел. Слушая «Эхо Москвы» (вечерняя передача по понедельникам
Захарова и Дымарского «Цена победы»), обратил внимание
на высказывание гостя-историка (фамилию тогда не запомнил)
о жуковском «чуде под Юхновым» (это же «обоснование» подробно
приведено в книге Исаева). Сразу насторожился. Ведущий
задает ему («историку») вопрос: а каково значение помощи
союзников в ходе боевых действий? Ответ стандартно-советский:
(смысл) «Существенного значения она не имела». Ну и ну!
Пишу по пейджеру возражение. Дымарский тут же читает:
«Вот Владимир из Москвы пишет, что в самый напряженный
момент, согласно данным «Полной энциклопедии танков мира»
(указывает страницу - 289) к декабрю 1941 г. в действующей
КА остался всего 1731 танк, из них 1214 были легкие машины
(Т-34 и КВ, всего 517). В это время, то есть с сентября
по декабрь 1941 г. в Союз прибыли 750 английских и 180
американских, всего – 930 танков (54%)». Ответ «историка»
убийственный: «Вряд ли я найду на этой странице эти цифры».
А ведь он, выступая перед миллионной аудиторией, обязан
был (если честен) сообщить оценку своего кумира, который,
будучи первым замом Главковерха («Сталин в армии»), имел
полную информацию о ресурсах страны и ее реальных возможностях
(о слабых оперативных способностях Жукова его не спрашивали
и он был вправе об этом не говорить). Поэтому историк,
если он себя таковым считает, обязан был сообщить радиослушателям
о гигантских масштабах этой помощи, оговорив, конечно,
что Советские войска вынесли на своих плечах основную
нагрузку в этой битве и внесли основной вклад в безоговорочную
победу над фашистской Германией. Вот те оценки Жукова,
о которых, как я полагаю, Исаев, по сути, трусливо промолчал:
1. «… Нам гнали столько материалов, без которых мы бы
не могли формировать свои резервы и не смогли бы продолжать
войну».
2. «… А я беру на себя ответственность утверждать, что
без этой помощи вряд ли нам устоять…» . Яснее ясного.
Но продолжим дальше изучение удивительного авторского
текста. Тем более что ничего не сумев опровергнуть из
моих обоснований, Исаев, проигрывая «всухую», решил забить
мне хотя бы «гол престижа» - поэтому изобрел очередную
«дурочку», решая которую я, якобы, «попадаю в молоко».
Для этого было подключено ни к селу, ни к городу сравнение
с «формулой-1» (это намек на эрудицию автора, дальше,
возможно, он доберется до Шумахера, Райкконена, помянет
Проста и т.п). И весь этот «наворот» придуман из-за одной
фразы: о якобы направлении 1-й гв. ТА на Берлин и в обход
его с юга.
Для Исаева сообщаю – автором этой формулировки я не являюсь,
обращение не по адресу. Так был сформулирован жуковский
самый первый вариант задействования 1-й гв. ТА (что, по
идее, Исаеву должно быть известно). Это и было зафиксировано
Институтом военной истории в работе «Стратегические решения
и Вооруженные Силы» на стр. 531. Цитирую: «... Решение
командующего 1-м Белорусским фронтом, вопреки указанию
Ставки, задача на обход Берлина с севера была поставлена
не двум танковым армиям, а только одной – 2-й гвардейской.
1-я гв. танковая армия была направлена в обход города
с юга...». Далее следует ссылка на архивный документ –
ЦАМО, ф. 233, оп. 1356, д. 721, л. 485-501. Однако этот
план Жуков сразу изменил, поставив 1-й гв. ТА совсем другую
задачу, без каких-либо «поворотов» на юг: «… овладеть
восточной и северо-восточной частью города Берлин…» (ЦАМО,
ф. 233, оп. 2356, д. 193, л. 14). Однако, текст этого
приказа, который приведен в моей книге на стр. 158, Исаев
умышленно посчитал нужным не заметить. В подтверждение
принятого комфронтом окончательного решения наступать
на Берлин кратчайшим путем в направлении «восток-запад»
мною составлена по боевым донесениям 1-й гв. ТА Катукова
точная карта-схема прорыва его трех корпусов на северо-восточные
и восточные (а не южные!) окраины Берлина (Фридрихсхайн
– Шёневайде – Копениг).
Скромно опустив глаза, предположу, что до меня для широкой
публики такие схемы никто не делал. Не «взяв в руки карандаш»,
почему-то не сделал ее и Исаев, ибо понимал, что при внимательном
изучении по схеме динамики действий 1 гв. ТА (во исполнение
тех приказов, которыми «одаривал» армию Жуков), станет
ясно – в здравом уме (несмотря на обширные, но малоквалифицированные
разглагольствования Исаева), никто бы на подобный «рожон»
не полез, а прислушался бы к разумным рекомендациям Генштаба
и Ставки ВГК (а там, к сведению автора, были собраны лучшие
оперативные умы армии).
Представленная Исаевым карта Берлинской операции (во всех
других изданиях эти карты похожи друг на друга, с незначительными
«художественными» изменениями, рассматривать их надо в
лупу) нарисована, конечно, художниками. Сам Исаев это
делать, похоже, не умеет. Видимо, поэтому состав 1 гв.
ТА показан неверно – по состоянию на 22.4 11-й ТК еще
был в подчинении Катукова (до утра 23.4.45), однако на
карте его нет – испарился (1 гв. ТА обозначена только
в составе 11 гв. ТК и 8 гв. МК южнее железной дороги Берлин-Зеелов,
хотя севернее дороги был – 11 ТК Ющука). Так что после
разъяснений, откуда появился поворот, как первый отклоненный
вариант, дальнейшие разговоры о нем неуместны (посему
мое «купание в молоке» отменяется).
Теперь пришло время разобраться, была ли оборона Зееловских
высот абсолютно неподавленной (как утверждал Институт
военной истории МО , штаб 1 гв. ТА и «примкнувший к ним»
Сафир) или, по версии Исаева, выпустив практически в песок
(по пустому месту) 17 тыс. тонн металла (боеприпасов)
и др., она таковой не являлась (прорывали ее «не всего
два дня», а целых двое суток). А это, как говорят в Одессе…
Поэтому я не буду вступать в литературный «перетреп» с
Исаевым, а приведу высказывание военачальников, авторитет
которых несопоставим с поверхностными знаниями нашего
автора в области оперативно-тактического искусства при
ведении боевых действиях крупных войсковых соединений
(частей).
Теперь, отбросив литературную трепологию, перейдем к фактам
и уясним с их помощью, какую линию обороны прорывал Жуков,
каково было ее состояние и оправданно ли было бросать
до 1400 танков на эту «уже прорванную оборону»:
- В.И. Чуйков (командарм 8 гв. А): «… Я считаю, что введение
в бой в первый день танковых армий не совсем удачно (выделено
мной – В.С.), тем более, что пехота и наши танки НПП и
артиллерия не выдохлись в своем наступлении так, чтобы
было нужно поддерживать их танками (1 гв. ТА – В.С.).
Ударная сила у нас была достаточная (выделено мной – В.С.)…»;
- Штаб 1 гв. ТА: «… а) ввод 1 гв. ТА в бой, когда эшелон
прорыва (стрелковая армия), прорвала только первую линию
обороны противника, фактически являющуюся предпольем,
и завязала бой за главную полосу обороны, танковой армии
по взаимодействию с 8 гв. А пришлось прорывать на всю
глубину главную полосу обороны (выделено мной – В.С.)
противника с сохранившейся системой артогня». (Странно,
что Исаев, появившись наконец на территории Подольского
архива, не обратил внимание на этот документ);
- Институт военной истории МО: «Командующий (Жуков! –
В.С.) торопил танкистов, когда бросал их в первых эшелонах
на абсолютно не подавленную (выделено мной – В.С.), глубоко-эшелонированную
оборону немцев. Сотни танков уже горели на передовой…
танкисты внутренне сопротивлялись, командиры же корпусов
долго не могли понять (глупость этого решения, скорее
всего, мог понять только Исаев – В.С.), почему маршал
сделал основную ставку на бронетехнику, тогда как планом,
утвержденным в Москве, этого не предусматривалось…» .
Ну а как оценили этот бедлам немцы? Жуков, например, считал,
что «…описание истории… более честное у немецких генералов,
они правдивее пишут…» . Ну что ж, самое время воспользоваться
рекомендацией маршала: Фризер считает «преждевременным
введение обеих гвардейских танковых армий. Жуков, фактически,
в состоянии аффекта совершил фатальную ошибку. Предназначенные
для развития оперативного успеха силы, он применил для
прорыва тактической обороны 1400 танков в качестве тарана
(тем более, что 8-я гв. А имела собственные танки НПП
и в очень большом количеств)… Руководствуясь не столько
чисто военными, сколько личными мотивами (высокое соперничество!),
Жуков выбрал самый прямой и короткий путь, казавшийся
самым быстрым. Роковой просчет оплачен гибелью многих
советских солдат. Результат наступления для маршала был
убийственный».
(Буссе, командующий 9 А): «Нигде при вторжении враг не
терпел такого провала. Историки в местах боев только у
высот обнаружили обломки 361 советского танка».
(Фризер): «Жуков в Берлине нарушил закон Маркса о переходе
количества в качество. Зееловский опыт показал, что доведенное
до абсурда количество отнюдь не переходит в желаемое качество…
свое войско можно погубить не только мечом противника,
но и неумелыми действиями собственных военачальников…»
.
Ну, а теперь итог всей этой вакханалии, который подвел,
по сути, главный участник этих событий командующий лучшей
танковой армии советских войск 1-й гвардейской М.Е. Катуков.
Вот из этой песни слов не выкинешь: «… Когда мы вышли
к Зееловским высотам, развернулись и устремились вперед,
все наши попытки успеха не имели. Все, кто высунулся вперед,
моментально горел, потому что на высотах стоял целый артиллерийский
корпус противника (а это мощные пушки Pak-38 (50 мм),
Pak-40 (75 мм), 88 мм: Pak-43 (полевые) и Flak-37 (зенитные)
и др. – В.С.), а оборона на Зееловских высотах сломлена
не была… Ведь у меня погибло 8 тыс. танкистов, 4 командира
бригады, 22 комбата, несколько командиров полков, две
сотни танков…»
И после этой чудовищной вакханалии на стр. 394 труда Исаева
приходится читать аморальные восторги этому гимну глупости.
На Ваш, уважаемые читатели, суд: «…Штурм хорошо укрепленной
полосы немцев на Зееловских высотах Г.К. Жуков организовал
так, что остается только снять шляпу и сказать: «Какой
же вы хитрый, дяденька, Георгий Константинович!» (в этой
ситуации правильнее вести разговор не о шляпе, а о скальпе,
причем «дяденьки»).
Жаль, что на эти восторги не смогут отреагировать те тысячи
и тысячи погибших воинов нашей армии, которые на себе
испытали то, как «организовал» кризис-менеджер («умевший
беречь солдатские жизни»?!) это, по сути, преступное побоище.
Что же касается опубликованных оценок этого «гениального»
прорыва, которые в своих книгах мы оба сделали, то кто
из нас (я или Исаев) здоров, читатели, думаю, без труда
определят сами.
- стр. 399. «В. Сафир пытается оправдать И.И. Ющука (одновременно
вылив ушат помоев на Жукова)». Испытывая острый недостаток
обоснованных аргументов и фактов, Исаев сразу же восполняет
это базарной лексикой. Здесь все перевернуто.
Во-первых, я не «пытался», а на реальных фактах доказал
активные и эффективные действия 11 танкового корпуса в
прорыве до Берлина не только за один только день – 19.4,
а за весь период (до 23.4).
Во-вторых, не было «ушата помоев», а была трезвая, подкрепленная
фактами оценка странной, мягко говоря, реакции Жукова
на действия 11 тк Ющука. Кстати, в своем приказе «не один
ушат помоев» именно Жуков вылил на всех подчиненных ему
командармов 1-го БФ, которые, естественно, не могли выполнить
нереальные по срокам приказы, рожденные в его воспаленной
голове («эти армии… второй день действуют неумело и нерешительно,
топчась перед слабым противником…» ).
Исаев, оценивая ход боевых действий корпусов 1 гв. ТА
16-23.4, к сожалению, проявил полнейшее непонимание сути
и сложности танкового боя, представив действия корпусов
вроде тараканьих бегов – кто добежит первый. Между тем,
при узловой обороне контратаки мощных танковых групп (до
50 ед.), и стремительно меняющейся боевой обстановке,
ликвидировать подобные группы возможно только при условии
четкого взаимодействия с артиллерией и авиацией, что даст
возможность наметить и осуществить охватывающие маневры,
фланговые удары и много другого. В такой ситуации от комкорпуса
требуется буквально ежеминутная реакция на изменение боевой
обстановки. Поэтому воспеваемый Исаевым жуковский вариант
«любой ценой» в подобной ситуации не работает, ибо это
тот случай, когда думать надо головой. И Ющук (несмотря
на неквалифицированные возражения Исаева) с этой задачей
справился! Исаев же не учел главного – контратаковали
Ющука мощные танковые группы машин второго (последнего)
поколения, ничего общего не имеющих с танками 1941-1942
гг. В основном это были танки: Т-IV с новой, 75-мм пушкой
(длина 48 калибров), Т-V «Пантера» (75-мм, 70 калибров),
Т-VI «Тигр» (88-мм, 56 калибров), Т-VI «Тигр II» («Королевский
Тигр», 88-мм, 71 калибр), самоходки «Элефант», «Насхорн»,
«Хуммель» и др. Да еще, не дай бог, в этих группах мог
затесаться «Ягдтигр» с самой мощной 128-мм танковой пушкой
(длина – 55 калибров).
И вот с такими образцами бронетехники, усиленно сражаясь
и побеждая, Ющук во главе частей 1 гв. ТА пробивался к
Берлину. Причем следует иметь в виду, что по КБС (комплексу
боевых средств) немецкие танки имели (в целом) очевидное
преимущество – лучшая система прицеливания, некоторые
модели имели уже оптические дальномеры и т.п. Но главное
– все новые танковые пушки имели столь высокие баллистические
показатели, что данных о начальной скорости снарядов этих
систем нет ни в СВЭ, ни в ВЭ, ни в одном техническом справочнике,
даже в «Полной энциклопедии танков мира». Может быть,
я плохо искал. Вот бы Исаеву «взять в руки карандаш» и
восполнить этот пробел. Могу подсказать, что все показатели
будут за 1000 м/с, поэтому отражать наши танковые атаки
они начинали как минимум с рубежа 2000 м. Мы такой возможности
не имели (в табл. книги Кривошеева (с. 347) даны ТТХ (наших)
танков и САУ (начальная скорость снаряда «м/с»)): (Т-34-85)
– 792, (ИС-2) – 781, (Су-100) – 895 и др. с меньшими показателями.
Данные немецких артсистем отсутствуют.
Вернемся на поле боя. Действительно, после захвата Зеелова,
18 и 19 апреля были тяжелым испытанием для корпуса, который
отбил все контратаки, особенно в р-не Вулков (18.4) и
Райхенберг-Букков (19.4). Но Исаев не учитывает, что на
каждом квадратном километре была совершенно разная боевая
ситуация, и только несведущий в особенностях действия
танковых соединений, при наличии различных по мощности
укрепления узлов сопротивления, может, взяв линейку, высчитывать
– кто какой отрезок прошел быстрее. Глупее занятие придумать
трудно. К тому же Исаеву, раз он взялся высчитывать по
дням «кто быстрее прибежит к окраинам Берлина», не мешало
бы знать, что наиболее мощные узлы сопротивления находились
на пути именно Ющука: Зеелов-Вулков-Букков-Хоенштайн-Эггерсдорф-Хонов.
У 8-го гв. МК, практически, был один узел сопротивления
– Марксдорф. 11 гв. ТК, столкнувшись с мощным сопротивлением
в Мюнхеберге, захватил только юго-восточную часть города,
после чего принял разумное решение оставить его и форсированно
продвигаться вперед с боями по маршруту: Кагель-Рудерсдорф.
Так что условия у корпусов были совершенно различные,
и самый тяжелый боевой маршрут достался 11 ТК Ющука, преодолевая
который он где-то поотстав, где-то резко прибавив, выполнил
отлично, финишировав одним из первых, ворвавшись в берлинские
окраины «Мальхов-Фридрихсхайн». Поэтому Исаев «поубавил
пыл» скоростных оценок: «Далее темпы его продвижения,
как мы можем видеть из вышеупомянутых данных (да ничего
из них не видно, какие-то «колбасные обрезки»! – В.С.)
не превосходили два других корпуса».
Да, финишировали три корпуса где-то в одно время, но один
из них, облаянный Жуковым, прошел самый тяжелый путь.
Кстати, эти пресловутые «3 км» что-то плохо получаются:
то ли Ющук подзабыл в воспоминаниях, то ли его «писатели»
поднапутали, но если смотреть на карту, то от района Вулков
до Мюнхенхоффе получается расстояние побольше. Хотя эти
километры ничего не значат, пусть будет даже «1 км» -
важно разбить противостоящую танковую группу, а уж потом
наверстывать упущенное.
Но откуда же взялась эта ситуация с одариванием всех взысканиями
(командармы, 9 гв. ТК Веденеева, 11 тк Ющука и другие)?
Может быть, 1-й БФ был укомплектован не первосортными
соединениями? Нет, уважаемые читатели, все значительно
проще и об этом Исаев не сказал ни слова (такой он у нас
стеснительный). Все становится ясным, как божий день,
если ознакомиться с текстом первой боевой задачи (на два
дня), которую поставил Жуков (о ней Исаев даже не заикнулся),
1-й гв. ТА Катукова (и 2-й): «На второй день ввода в прорыв
овладеть восточной и северо-восточной частью города Берлин
(Фридрихсхайн, Шёневайде, Копениг - В.С.)». И получается
- приказ не столько нереальный, сколько глупый, войска
его в указанный срок физически выполнить не могут. И поэтому
Жуков раздает, как Дед Мороз подарки, направо и налево
всем взыскания, пытаясь вогнать в невыполнимый по срокам
график, а Исаев (бедняге больше ничего не остается) начинает
никому не нужный «покилометровый» учет продвижения корпусов,
выполняющих этот лишенный какого-либо оперативного смысла
приказ.
Итог: лучшая наша 1 гв. ТА М.Е. Катукова доложила, что
«…В район задачи второго дня операции 1 гв. ТА вышла только
к 11-му дню боевых действий…». Вот такие «продуманные»
команды отдавал войскам (что приводило к ненужной гибели
тысяч и тысяч наших солдат) «кризис-менеджер» (кто забыл,
напоминаю, эту дурацкое определение придумал не я, а Исаев).
- с.406. «Фраза о том, что оборона в Берлине «организована
очень слабо», вызвала у В. Сафира бурю эмоций, вопросительный
и восклицательные знаки...». Как всегда, правдиво изложить
ситуацию Исаев не может. Не было никакой «бури эмоций»,
так как на 15-ти строках, посвященных этому вопросу, поставлены
всего один восклицательный и один вопросительный знак,
потому, что Жуков дезинформировал свои войска о реальной
обстановке в самом Берлине, иначе бы не пришлось ему впервые
создавать «мощные группы разрушения» (морем огня из всех
видов артиллерии на глубину от 400 м до 1 км они подвергали
сплошной обработке здания… затем наступал черед штурмовых
подразделений). Что касается девяти укрепрайонов (по 15
тыс. чел.), то это данные Института военной истории и
сомнений они не вызывают . В окруженном Берлине оказалось
300 тыс. немецких солдат (наших – 464 тыс.), орудий –
3 тыс. (14,8), танков и САУ – 250 ед. (1500) и др. Всего
с нашей стороны участвовало в операции: 170 СД, 21 корп.,
15 бригад и др. Общие потери наших войск составили 352475
чел. (в т.ч. безвозвратные – 78291 чел.), однако по подсчетам
независимых источников общие потери достигают 500 тыс.
чел.
Совершенно ясно, что не соверши Жуков грубую ошибку штурмовать
в лоб зееловский оборонительный узел, таких чрезмерных
и неоправданных потерь мы бы не понесли. Но такой уж достался
нам «фехтовальщик» («Генералы сорили солдатами, как песком»
- В. Астафьев). Что касается 1-й гв. ТА, то у нее без
повреждения осталось всего 7,7% процента машин (безвозвратные
потери 45,3%, из них в Берлине - 45%, повреждено 47%).
Общие потери матчасти 1-го БФ за период с 14.4 по 3.5.45
г. (танки и САУ), согласно «Ведомости №6 о потерях…»:
«…Сгорело и подбито – 1802 ед. Прочие – 139 ед. Итого
– 1940 ед.» .
Но Исаев не успокаивался, он предъявил мне претензии,
почему я простым «путем подсчета с карандашом в руке»
не определил количество немецких соединений, отошедших
в Берлин. А все дело в том, что к «штатным» защитникам
Берлина сумели пробиться только отдельные группы из разбитых
в предыдущих боях немецких соединений (порядка 4-5). Это
была уже агония, и погоду они не сделали, но ворвавшиеся
в Берлин наши части в условиях городского боя понесли
огромные потери. Всего бы этого не было, если город окружили
и добивали его всеми имеющимися в огромном количестве
средствами, особенно авиацией.
Уместно добавить заключение командования 1-й гв. ТА: «…
4. Опыт боев войск 1 гв. ТА на улицах Берлина показал
нецелесообразность использования крупных танковых соединений
(ТК, МК, ТА) в боях на улицах крупного города для наступления
на самостоятельном направлении с узким фронтом (недостаток,
после предшествующих боев, своей мотопехоты)». Маршал
Рыбалко: «…Немцы спешили сдаться союзникам, а не нам».
Поэтому немецкие здравомыслящие комдивы и не помышляли
«забраться в мышеловку, в которой, к тому же не было даже
бесплатного сыра» - в осажденный Берлин. Без боеприпасов,
воды, продовольствия и др. их ожидала неминуемая гибель.
Единственным желанием отступающих войск была попытка прорваться
на юг, юго-запад и далее южнее Берлина по маршруту Биргхоул-Барут-Колмберг
к Союзникам и там сдаться в плен. Эта ситуация четко просматривается
в директиве Ставки ВГК №11074 от 23.4.45 о недопущении
прорыва, в частности, франкфуртско-губенской группировки
противника и ни в коем случае не допустить ее прорыва
в Берлин (по немецким источникам, желающих это сделать
не было – В.С.) «…или в западном и юго-западном направлении…(т.е.
к союзникам – В.С.)». Исаев не обратил внимания на эту
часть директивы, сконцентрировавшись на оправдании прямого
штурма Берлина.
- с.417. Опять жаргон (какая-то «феня»): «В. Сафир попадает
пальцем в небо» (насчет дискуссии о Берлине и взятии его
союзниками в 1945 году). Мимо «неба» я промахнулся, поскольку
дискуссии, как таковой, практически не было, так как Эйзенхауэр
и генерал Маршалл приняли однозначное решение – не рисковать
жизнями 100 тыс. американцев и Берлин не штурмовать. Что
же касается приведенных Исаевым цитат из переписки Черчилля
с Рузвельтом о возможности захвата Берлина, то первый
высказывает только свое пожелание («Поэтому мое мнение
таково…»). Далее Исаев пишет, что «Черчилль пытался (выделено
мной – В.С.)… обосновать для Эйзенхауэра эту необходимость
наступать на Берлин…». Однако все эти «пожелания» и «попытки»
наткнулись на непреклонную и твердую позицию Эйзенхауэра.
Но вот что интересно – ни наши «аксиомные» и «новосталинистские»
историки, ни сам Исаев даже не заикаются о том, что вся
эта надуманная, якобы «дискуссия» с треском провалилась
(воспользуемся литературными находками Исаева) – Эйзенхауэр
«плюя с высокой колокольни» на пожелания Черчилля, 28
марта 1945 г. официально телеграммой сообщил Сталину о
решении наступать на Лейпциг. Вот и сказочке конец…
- с.434. Когда, не имея в Берлине разгранлиний, фронты
(1 УФ и 1 БФ) полезли друг на друга, пересекая маршруты,
Конев обратился к Жукову с просьбой изменить направление
наступления армий Чуйкова и Катукова. «О вашем решении
прошу сообщить» (у Исаева эта концовка опущена). Это не
«безобразие» и не «ультимативный облик просьбы», а обычная
форма обсудить и «разрулить» ситуацию. Далее Исаев превосходит
сам себя – оказывается, Жуков «флегматично» обращается
к Сталину (так называемая «телега», которую он направил
Вождю, даже не сообщив об этом Коневу, в которой самое
интересное было («флегматичное»?) предложение «разрешить
мне сменить части 1-го УФ в Берлине»). Разгранлинии наконец
догадались установить, однако, как это «флегматично» мог
обратиться Жуков и что это для него за состояние - непонятно,
так как «флегматичным» этого неуравновешенного военачальника
никто никогда, наверное, не видел, не довелось.
- с. 446. «Два десятка танков – это повод для дискуссий,
вводить танковую армию на улицы Берлина или не вводить?»
Какой-то шулерский прием, так как в такой постановке вопроса
дискуссии не было. Всем здравомыслящим было ясно, что
такой город надо было блокировать и спокойно его добивать
(средств хватало). А изображать дело так, будто только
фаустпатроны являлись какой-то причиной для подобных раздумий,
не корректно. Да, о них говорили – оружие новое, очень
эффективное против танков в уличных боях. Поэтому вспоминали
о нем и Жуков, и Кузнецов. Вспоминал и Богданов: «…Он
не является таким грозным оружием для нашего советского
непревзойденного танка Т-34». Подобное заявление авторитетного
танкиста серьезным назвать нельзя, ибо с короткой дистанции
(а так стреляли на улицах Берлина) пробитие Т-34 было
100%-ным. Поэтому все довольно путаные данные о потерях
танков от фаустпатронов (10% и более, разброс большой,
я назвал порядка 10% по данным одного из докладов 1-й
гв. ТА) не имеют никакого отношения к принятию неправильного
решения влезть в Берлин. И все эти данные, сколько было
подбито Т-34, «Шерманов» и др. не новы. Не новы и данные
потерь от фаустпатронов. Всем этим обилием цифр Исаев
как бы закрыл главное (из-за деревьев не увидел леса)
– какие же потери понесли танковые армии в операции Зеелов-Берлин
и стоило ли так проводить прорыв, вводя их в город. А
данные эти (по двум ТА) таковы: из 1376 танков вышли из
строя 1234 (90%). Из них безвозвратные потери – 441 (32%),
в том числе на улицах Берлина – 208 (15,1%). Картина ясная
– без повреждения осталось порядка 10%. Ну и кому это
бойня была нужна в условиях, когда противник, фактически,
был уже разгромлен? Жуков (да и Исаев) забыли, что за
броней этих подбитых машин погибли живые танкисты.
Очень метко определил все промахи Сталина, Жукова и Ко
знаменитый писатель-фронтовик В. Астафьев: «Сдуру влезли
в город, ввязались в уличные бои, а если бы Берлин окружили,
блокировали, то встретились и договорились бы с американцами
дальше на 500-700 км, и условия переговоров были бы другие,
а главное, сохранили бы жизни сотням тысяч ребят. Но Сталину
и Жукову надо было, чтобы Берлин пал – на весь мир произведет
впечатление эта политическая акция! Чего уж тут думать
о жертвах, тем более о телах погибших!» .
- с. 467. «Если же брать потери в процентном отношении
от общей численности войск, что более правильно (выделено
мной – В.С.), то картина получится совсем иная». Сразу
заявляю – этот придуманный арифметический ребус не является
«более правильным», так как не отвечает на простой вопрос
– а сколько же реально потерял в боях тот или иной фронт.
Уже неоднократно разъясняли, даже Гареев вынужден был
признать, что это придуманная кем-то арифметическая задачка
«…дает только относительную (наглядную по масштабности)
картину» и не более того. Суть этого подвоха без труда
усвоит любой третьеклассник, если будет знать условия:
у того, кто имеет войск в несколько раз больше, чем у
партнера (а процентные колебания безвозвратных потерь
(БП) не превышают 0,5-1,5%), как ни дели эти слагаемые,
у имеющего больше войск, процентное соотношение всегда
будет меньше при больших БП.
Сразу следует поставить читателей в известность, что во
всем мире считают и сравнивают реальные потери, и никому
в голову (кроме наших радетелей за спасение разваливающегося
имиджа Жукова) не приходило пользоваться подобной специально
дезориентирующей общественность «процентовкой». А теперь,
уважаемые читатели, я «приведу к виду, удобному для логорифмирования»,
предложенный Исаевым процентный ребус (открою скобки)
и покажу, что скрыто за этими «процентами».
Но в начале должен оговорить, что подобные оценки «у кого
меньше» могут производиться только в том случае, если
сравниваемые фронты действуют в приблизительно равных
условиях, в одно и то же время решая общую задачу в единой
операции. Идеально подходят под эти условия Западный (Жуков)
и Калининский (Конев) фронты в Московской наступательной
операции, а также и 1-й Белорусский (Жуков), и 1-й Украинский
(Конев) в Берлинской. Сразу отметаю, как ошибочные, примеры:
- по Ржевско-Вяземской, так как с 1.2.42 Жуков, будучи
Главкомом Западного направления, командовал уже двумя
фронтами, поэтому 20,9% (Жуков) и 35,6% (Конев) «не работают»
(как изобрел эти цифры Исаев, одному ему известно).
- по Висло-Одерской (Жуков– 1,7%, Конев – 2,4%). В данном
случае использованы ошибочные данные книги Кривошеева
(с. 213) – действия 1-го БФ указаны «весь период», то
есть 23 суток, хотя действовать он начал с 14.01.45 (то
есть 21 сутки), в отличие от 1-го УФ, который действительно
воевал «весь период». Отсутствие двух «боевых дней» делает
это сравнение недостоверным, посему исключается.
А вот примеры по Московской наступательной и Берлинской
операциям (данные о которых на свою голову привел Исаев)
мы сейчас и разберем, показав на цифрах, как «дурют нашего
брата» (по Райкину):
- Московская наступательная (тыс. чел.):
Жуков (ЗФ), войск всего – 748,7; БП – 101,19; % - 13,5.
Конев (КФ), войск всего – 192,2; БП – 27,34; % - 14,2.
Итог: хотя у Жукова % БП меньше, реальных их потери почти
в 4 раза больше .
- Берлинская наступательная (тыс. чел.):
Жуков (1 БФ), войск всего – 908,5; БП – 37,61; % - 4,14.
Конев (1 УФ), войск всего – 550,9; БП – 27,58; % - 5,0.
Итог: хотя у Жукова % БП меньше, реальные их потери почти
в 1,5 раза больше.
Ларчик открывался просто. Глядя на эти
реальные цифры жуковских безвозвратных потерь, можно сделать
вывод, что старания Исаева изобразить Жукова этаким специалистом
по «сбережению солдатских жизней», выглядят, по меньшей
мере, смешно (не зря в Армии за ним прочно укрепилась
кличка «мясник»).
Мог ли жалеть солдат Жуков, издавая в самом конце войны
очередной приказ, в основе которого были не какие-то оперативные
задумки, а только стремление первым доложить Сталину о
захвате Берлина, причем любой ценой! А это варварское
указание «любой ценой» значит – укладывай, сколько можешь
и кого хочешь, но приказ выполни! Вот подлинный текст
приказа Жукова, отданный войскам 2-й гв. ТА (и 1-й гв.
ТА), который был опубликован в 1995 году во всех центральных
газетах (Исаев на стр. 426 попытался его «смягчить», приведя
только его начало):
«20 апреля 1945 г. 21.50
2-й гв. ТА поручается историческая задача первой ворваться
в Берлин и водрузить Знамя Победы. Лично вам поручаю организовать
исполнение. Пошлите от каждого корпуса по одной лучше
бригаде в Берлин и поставьте им задачу: не позднее 4 часов
утра 21 апреля 1945 г. любой ценой (выделено мной – В.С.)
прорваться на окраину Берлина и не медля донести для доклада
Сталину и объявлению в прессе. Жуков. Телегин».
В заключении что можно сказать о книге Исаева? Безусловно,
вредна, так как кроме некоторых интересных фактических
дополнений, слишком прямолинейно и неубедительно производится
попытка опровергнуть уже давно доказанные факты. Тем более
что итоговые цифры прошедшей войны не дают оснований сделать
Жукова «белым и пушистым». Особенно огорчительно то, что
Исаев в ряде случаев пошел на придумывание эпизодов, которых
не было в действительности (Нарофоминский прорыв). Что
касается его оценки и анализов, например, танковых боев,
то есть все основания сделать вывод, что именно он, а
не названные им оппоненты, демонстрирует непонимание принципов
ведения операций, сути особенности танковых боев и, порой,
неверно трактуемых фактических материалов. Подобная многотиражная
попытка внедрения в сознание общественности малодостоверных
фактов только сбивает читатаелей и не дает возможности
познать (спустя 62 года!!), что же происходило на полях
сражений и почему наша армия понесла столь неоправданно
громадные потери. Эта книга, искажая историю, предает
тем самым память погибших воинов.
Так что с утверждением о том, что «кризис-менеджер» (он
же «фехтовальщик») берег солдатские жизни, Исаев умудрился
попасть пальцем не только «в небо», но и «в молоко». Бывает
и такое...
«... не понимающий базовых
принципов ведения операции
и не знающий фактического
материала...»
(по Исаеву)
«...отставной полковник»
(по Пыхалову)
Владимир Сафир
полковник в отставке
Вернуться
на страницу с оглавлением.
|
 |
